Кружева Бессмертия - Страница 106

106

Аль-сид вот подозревал, что ни он, ни Нами, ни Кшанэ с Элинорой не знают.

Знает ли посылавший Видения, подвигшие их думать? Видения, которые словно пробудили их ото сна и заставили переосмыслить всю свою жизнь под властью Сестры — ведомо ли славшему их, кем теперь стали Ее гомункулусы?

Аль-сид устал, но мысли, преследовавшие еще от скрытых под Великой грядой гор схронов Брата, откуда они забрали Меч, мысли, раскаленными иглами впивающиеся в разум, не отпускали. Не окажется ли все это грандиозной ловушкой, где их встретит очередная властолюбивая Сущность?

Что ж… Если встретит, тогда Аль-сид и Нами примут Меч и Посох — и пусть оно все катится в Хаос! Перед гибелью всего и вся они смогут открыть Межзвездный Путь, по которому уйдут Элинора и Кшанэ. В этом Аль-сид не сомневался. В конце концов, в чьем разуме хранятся формулы заклинаний титанов этого мира? А эти древние владыки Равалона знали, как открыть Врата в другие миры. Знали и открывали — вот только зачем? Титаны, в отличие от богов и смертных, покинуть реальность не могут. Кого-то впускали? Может быть. О том Аль-сид не знал. Как и о том, каким образом Сестре удалось раздобыть материю тела титана — живую материю! Без нее никаких заклинаний этого племени Аль-сид не знал бы.

Подземный коридор то сужался, и приходилось протискиваться, то размножался ответвлениями, и они бы уже давно заблудились, если бы не проводник.

Одаривший их Видениями прислал провожатого. Упыря. Не носферату или хотя бы Среднего — Низшего. Слава Порядку, хоть не Дикого! Но Нами с лихвой хватило того, что их сопровождает упырь. На каждом привале он мрачно пялился на Живущего в Ночи с таким видом, будто сам готовился выпить из него кровь. Беспокоился он, конечно, не за себя, но Элинора и Кшанэ, в отличие от Нами, безразлично отнеслись к расе проводника.

— Чем мы лучше него? — печально улыбнулась Кшанэ, пока Элинора своим шакром-полукругом удерживала руку Нами, обретшую прочность и остроту лучших клинков гномов. Упырь, чуть не лишившийся головы, испуганно трепетал, съежившись у ног Элиноры. Только что Живущий в Ночи назвался и обозначил свой вид — и чуть не отправился в посмертие.

— Чем мы, убивавшие по приказу Сестры, лучше него, убивавшего по приказу инстинктов?

— Я… я не убивал… — подал голос упырь, назвавшийся Чораком. — Я… долго жил, пока не изменился… Кровь пил, да… Но не убивал…

— Заткнись! — зло прорычал Нами. Злился он, правда, не на упыря, а на правоту слов Кшанэ. Ведь он убил больше смертных Равалона, чем они втроем вместе взятые, прежде чем Видения пробудили в них самостоятельное мышление.

Да, Аль-сид устал, но Нами устал еще больше. Меч пытался говорить с ним, взывал к нему, требовал разговора, и молчаливое противостояние артефакту изводило Нами сильнее долгого пути по подземельям Раш-ати-Нора, сопровождающегося схватками с то догонявшим их, то отстававшим Кубатом, провались он в Хаос. К счастью, в последней стычке Кшанэ здорово потрепала креатур правой руки Брата, вполне вероятно, что он вообще остался один и теперь блуждает в хитросплетениях глубинных троп, где без проводника заблудиться сам Порядок велел, а мысленная или иная магическая связь с находящимися вовне практически невозможна.

Недаром приславший Видения звал их сюда, в цепь дремлющих вулканов Раш-ати-Нора, служивших в свое время естественным обиталищем Магам-Драконам. Здесь привычная для Равалона магия чесала в затылке, разводила руками и спешила уступить место седой древности, когда боги бродили по земле, а количество полубогов стремилось сравняться с количеством простых смертных. Тогда магия и магией-то не была, и лишь Маги-Драконы вглядывались в хрустальные сферы звездных путей и познавали метафизический смысл мироздания. Им, свободным детям Стихий, творить чары было еще легче, чем богам: тем еще предстояло познавать плетения Силы, а Маги-Драконы рождались со знаниями формул эфирного подчинения. Все изменило использование Симболона; ну да ладно, то дела давно минувших дней и дней нынешних не касаются.

Так или иначе, слуги и креатуры Брата и Сестры, привыкшие к магическим законам Равалона, в Раш-ати-Норе чувствовали себя свалившимися в ущелье и обломавшими крылья грифонами. Гомункулусам пришлось легче. Облики и Оружие не отказывали, а Аль-сиду для сражений вполне хватало сил ифрита.

Но появление Ялдабаота ясно давало понять: Брат и Сестра поднимаются к вершинам могущества, раз смогли пробудить Дитя Змея в плоти чужого мира, и вскоре Они смогут явиться сюда, минуя божественные и убоговские заслоны.

Так что… им надо было спешить. Следовать за упырем и верить, что все у них получится.

— Сила… Сила… Сила… — монотонно бубнил голос, не слышимый никем, кроме него. Нами морщился, просил Аль-сида наслать какую-нибудь умопомрачительную магию на его сознание, подумывал уже со всей силы стукнуться головой о какой-нибудь сталактит. Те, будто подслушав мысли, стали попадаться в подземных коридорах все чаще, и выглядели жутко привлекательными, особенно когда Меч снова начинал забрасывать образами падающих пред ним ниц многомиллионных армий и миров, готовых отдаться для захвата всего Мультиверсума.

— Мы обратим в прах Ангелов, — шептал Меч. — Подчиним Семью. Падшие сами придут к тебе в услужение. Заставим трепетать Цивилизацию. Разгоним Амальгаму. Любые могучие Силы, хоть Ближние, хоть Дальние, хоть Древние, хоть Новые — никто не сможет сравниться с тобой! Власть над всем Мультиверсумом, а следом и над другими Мироустройствами — только представь себе!

106